30Поговорим о сексе в литературе. Тема навеяна двумя событиями. Во-первых, английский журнал Literary Review обнародовал шорт-лист антипремии за худшее описание секса в литературе. А во-вторых, до публики наконец дошли отрывки из книги самой знаменитой итальянской проститутки Патриции Д'Аддарио, спавшей с Берлускони.
В список анти-эротичных книг попали произведения Филипа Рота, Джона Бэнвилла, Амоса Оза, Пола Теру и Ника Кейва и скандальный роман «Благоволительницы» Джонатана Литтелла, написанный американским автором от имени офицера СС. Оценить качество можно по отрывкам:
«Это сотрясение опустошило мой мозг, точно ложка, вычерпывающая изнутри сваренное всмятку яйцо» (Литтелл, «Благоволительницы»).
«Теперь в этом было что-то первобытное: насилие женщины над женщиной в комнате, наполненной тенями. Пиджин была волшебным гибридом шамана, акробата и животного. Казалось, между ног у нее маска, странная маска-тотем, превратившая ее в существо, которым ей быть не полагалось» (Рот, «Усмирение»).
«Поцеловав ее горячий мягкий рот с легким синяком в уголке, он сразу понимает, что она была с другим мужчиной, и совсем недавно, — этот привкус рыбьей слизи и опилок, пусть почти неуловимый, ни с чем не спутаешь, — и он не сомневается, что это рот энергичной уличной женщины» (Бэнвилль, «Бесконечности»).
«Джорджи приходится раскатать Мистера Гондона по его Мистеру Пенису и помочь ему вставить Мистера Пениса в Миссис Вагину» (Милуорд, «Десятиэтажная любовная песнь»).
Странно, что в этот топ не попал секс-бестселлер проститутки Патриции Д'Аддарио, в котором она описывает оргию с Берлускони: «Он ласкал всех. Я немало видела за свою жизнь, но 20 женщин для одного мужчины? На оргиях число мужчин и женщин примерно одинаково, но здесь право на соитие имел только один мужчина — премьер-министр… Он был со мной очень нежен. Походил на ребенка, который выиграл приз в парке аттракционов. В комнате было темно: он любит темноту».
Как вы думаете, стоит ли великим писателям пускаться в эротическую графоманию или это удел порнографов? Где граница между порно и литературой? И нужно ли вообще передавать на бумаге прелести физической любви? С этими вопросами я обратилась к доценту кафедры теории и литературной критики Литературного института им. Горького Алексею Антонову.
— Я веду литературный кружок, и у нас недавно возник подобный разговор. Думаю, если писатель хочет описать жизнь во всей ее полноте, без секса не обойтись. Для меня крайним примером фальши в литературе является целый ряд произведений социалистического реализма, где муж с женой ложатся в постель и говорят о том, как сделать рацпредложение или повысить уровень надоя. Как описать секс? Это большой вопрос. Для меня идеалом описания секса является «Лолита» Набокова, где он пишет: она взяла мой нефритовый жезл, и все всё понимают. И в то же время мы остаемся в рамках пристойности. И потом, мне кажется, что секс должен появляться, только когда он совершенно необходим. Но если без этого можно обойтись, лучше так и сделать.
— Алексей Константинович, а кто по-вашему хуже всех описывает секс?
— Пример худшего описания мне присылают анонимные девочки. Я могу вам зачитать. «Последний насильник отстрелялся Лене в рот и ее отпустили. На широко расставленных ногах она поплелась к двери. «Куда сучка?». И так далее. Написано стилистически неграмотно, автор смакует процесс. А надо рассчитывать на читателя, у которого есть воображение и опыт. Когда Островский описывает отношения Бориса и Екатерины в «Грозе», они уходят за сцену и, что там дальше, каждый представляет в меру своей испорченности. Может, они просто за руки держатся? Здесь же все ясно, это чистая порнография.
— Наши классики практически не описывали секс...
— Да, это началось только с Бунина, с «Темных аллей» и «Солнечного удара», то есть в XX веке. У Бунина и Набокова можно учиться, как описывать секс пристойно, целомудренно, не пошло.
— Давайте выделим критерии хорошего описания секса. Что вы советуете своим студентам?
— Я бы сказал, что не стоит никогда описывать патологию: будить инстинкты и жестокость. У меня на этот счет строгое мнение. Многие люди нетрадиционной ориентациb никак своих отклонений не проявляют, по крайней мере, так было в советское время. Потому что никто ее не будил! Литература не должна потакать порокам. Второй запрет — ненормативная лексика. Не стоит называть вещи своими именами при описании полового акта, лучше пользоваться иносказаниями. В-третьих, не надо подробностей: читателю не обязательно представлять, в какую позу кто встал. Я считаю, что можно создать прекрасную сексуальную сцену, описывая только переживания людей, а не ту гимнастику, которой они занимаются.
С доцентом Литинститута не поспоришь! Я тоже уверена, что троеточия говорят о сексе гораздо больше, чем словоизвержения некоторых авторов.
Интересно ваше мнение. Какое описание секса вы считаете худшим?
Источник
